Убедившись в этом, Майкл Санчес запросил штаб:

– База, здесь Пустынник. Я прошу подтверждения. Браво, девять, эхо.

Как того требовал боевой устав, кэптен воспользовался таблицей кодов связи, чтобы в штабе были уверены, что это именно он просит подтверждения приказа к началу атаки.

– Пустынник, здесь База. Мы подтверждаем. Альфа, четыре, фокстрот.

– Начали, парни! – скомандовал Санчес.

В один и тот же момент руки в одинаковых перчатках передвинули одинаковые рукоятки управления. Сорок восемь боевых машины, выстроенные в линию на высоте мили, со скоростью, близкой к звуковой, понеслись на восток – к русскому авианосцу.

* * *

– Они летят, – сообщил Мстислав Губанов, командир БИП.

Слова его были лишними: все, кто находился на боевом информационном посту, могли видеть на тактическом дисплее картинку, передаваемую с истребителей, барражирующих над крейсером.

– Будем отбиваться, – сказал вице-адмирал Долгопрудный. – Пора открыть карты. Задействуйте САУ по основному плану.

* * *

Если бы экспедиция в Антарктиду готовилась более тщательно, а командование ударной группировки располагало хоть какими-то сведениями о потенциальном противнике, на «Джоне Ф.Кеннеди», скорее всего, были бы установлены самые современные модификации видов вооружения. В частности, обязательный комплект противорадиолокационных ракет пополнился бы модификацией HARM AGM-88B, отличающейся от предыдущей версии новой головкой самонаведения, которая имеет встроенное запоминающее устройство, обеспечивающее оперативную перезапись информации при изменении параметров цели.

Однако никто всерьёз не думал, что ударная группировка встретит сопротивление, а потому снабженцы предпочли сэкономить. Это была ошибка, и она стала роковой.

Когда Мстислав Губанов по приказу Долгопрудного инициировал систему автоматического управления огнём, и радиолокационные станции крейсера после долгого простоя вышли на рабочий режим, пилоты штурмовиков-истребителей «хорнет», находившихся на расстоянии 40 миль от русского авианосца, сразу же запустили свои AGM-88, принятые на вооружение ещё в 1983 году. В головки самонаведения этих ракет были заложены цифровые эталоны частот станций «Варяга», данные по которым американцы получили при первом «боевом» контакте, едва не окончившемся трагически для лейтенанта Кинга. Специалисты дивизиона радиоэлектронной разведки были убеждены в подлинности полученных данных, не догадываясь, что штаб русского авианосца предусмотрел подобное развитие событий и подготовил имитаторы. До сих пор на «Варяге» в нормальном режиме работала только одна РЛС – маломощная станция носового ракетно-артиллерийского комплекса «Кортик», но в момент атаки она как раз была отключена.

Ни одна из девяноста шести выпущенных «хорнетами» ракет не попала в цель. Головки самонаведения, не обнаружив излучения на заданных частотах, выдали сигнал самоликвидации. Ночное небо озарилось фейерверком из тысяч раскалённых осколков.

* * *

– Сработало, – возбуждённо сказал Губанов. – Мы их сделали!

– Рано радуетесь, – Долгопрудный взял микрофон. – Ас, говорит Куб, как слышно меня, приём?

– Слышу хорошо, Куб, – отозвался Барнавели. – Кажется, наши друзья сильно удивлены.

– Не расслабляйтесь там, – предостерёг вице-адмирал. – И начинайте работать. С Богом, ребятушки!

– Слышали, разбойники? – Барнавели переключился на канал ближней связи авиагруппы. – Пора работать. Вставим им фитиль по самые гланды.

Двадцать четыре истребителя «Су-33» устремились навстречу армаде.

* * *

Подготовка к воздушному бою занимает несколько часов, а если смотреть шире и ретроспективно, то вполне уместно говорить и о месяцах, и о годах: нужно ведь сначала выучить лётчиков, сконструировать и построить летательные аппараты, модернизировать вооружение, установленное на них. Однако сам бой длится не более нескольких минут, и очень часто человеческому восприятию оказывается не под силу уследить за его молниеносным развитием.

Истребители «томкэт» вышли вперёд, и именно им предстояло вступить в поединок с «флэнкерами». На подвесках штурмовиков после запуска «хармов» осталось по четыре противокорабельных ракеты «гарпун», а шестиствольная ротационная пушка М61А1 «Вулкан» может быть использована только как средство ближнего боя. Поэтому «хорнеты» отстали, дожидаясь, когда «томы» прорвут оборону, расчистив им проход к русскому авианосцу.

«Флэнкеры» тоже разделились на две подгруппы. Те из них, кто был вооружён управляемыми ракетами Р-27ЭР1 (шесть штук) и Р-73Э (четыре штуки), готовились принять бой с «томкэтами». Меньшая часть истребителей, основным элементом вооружения которых были противокорабельные ракеты «Москит», собирались выполнить сходную по смыслу задачу, что и американские штурмовики, а потому снижали скорость, дожидаясь, чем закончится бой.

Передовые «флэнкеры», используя тактику, предложенную подполковником Барнавели, стали набирать высоту. На скорости 500 миль в час они приближались к тому рубежу, за которым запуск Р-27 становился столь же неотвратимым, как и сам бой. На самом деле эти ракеты можно было запустить гораздо раньше, однако при этом имелся риск потерять как минимум половину из них. Дело в том, что максимальная задокументированная дальность пуска Р-27 в два раза больше того участка траектории ракеты, когда головка самонаведения может захватить и удержать цель. Пилоты не хотели рисковать и растрачивать боекомплект впустую. Однако расстояние сокращалось, и пора было принимать решение.

* * *

Над Антарктикой, на востоке, медленно поднималась полная перевёрнутая луна южного полушария. Истребители летели в её серебристом призрачном свете, словно птицы ада, выпущенные на волю неведомым демоном. В сущности, так оно и было на самом деле.

– Всем пилотам, внимание! – обратился к авиагруппе Тимур Мерабович. – Приготовиться к запуску ракет. Пускаем одновременно на счёт пять. Один, два, три, четыре, пять… Пошли!

На удалении в пятьдесят километров от противника передовые «Су-33» выпустили по две ракеты Р-27ЭР1. Сброшенные подвесными катапультами АКУ-470 пятиметровые титановые хищницы со скоростью полторы тысячи метров в секунду понеслись навстречу американским самолётам, оставляя за собой дымный след пороховых газов. Строй «томкэтов» сразу разбился – активно маневрируя, лётчики спасали себя и свои машины. Однако кто-то из них успел сделать ответный выстрел и остался в горизонтальном полёте, «подсвечивая» бортовыми радиолокаторами выбранную цель.

Скорость ракет AIM-7М «Спэрроу» была ниже на триста метров в секунду, и американские лётчики узнали о результатах своей отчаянной контратаки на девять секунд позже русских коллег. Шестеро из них не узнали уже ничего – три «томкэта», фюзеляжи которых были вспороты кольцами из тысяч стальных стержней, образовавшимися после подрыва 39-килограммовых боевых частей российских ракет, настигнувших цель, превратились в огненные шары. Ещё два истребителя F-14 получили серьёзные повреждения и были вынуждены вернуться к авианосцу. Один из них при посадке не смог выпустить шасси и прокатился брюхом по палубе, рассыпая вокруг снопы искр, пока его не остановил аварийный нейлоновый барьер, поднятый по приказу коммандера Митчема. Пилот и штурман второго, не дожидаясь, когда палубная команда уберёт повреждённый самолёт с посадочного участка, катапультировались и через пять минут были подобраны спасателями.